We’ve updated our Terms of Use to reflect our new entity name and address. You can review the changes here.
We’ve updated our Terms of Use. You can review the changes here.

П​о​в​е​т​р​и​е

by Китти Льюис & Mirosh

/
1.
Встань на колени рядом со мной, И я покажу тебе то, что вижу сам, Стоя на коленях перед окном, За которым, если верить глазам, Открывается вид на бездонное небо, Коего вскоре коснется восход, Задержи дыхание — утро грядет. Звездное войско на кораблях, Ведомых Спасителем, уплывает домой С победой над толикой нашего духа, Мы с поникшей стоим головой Перед окном, сквозь которое смотрят Лиловое небо и красный восход; Да не будет иначе: белое утро грядет.
2.
Я проснулся в час дня, даже позже чуть-чуть. Все забыли меня, так хоть ты не забудь, Нудный дождь, что третий день идет. В лад унылой поре дождь идет в ноябре В свой черед. Хмурый день за окном в стекла каплями бьет. Ветер рвется в мой дом и, наверно, зовет Зиму и снег. Видно, уж срок настал. И под звуки дождя убаюканный, снова я Засыпал. «Осень», — вымолвил я и сам испугался немного, голос свой услыхав. Там, вдали за проемом оконным Открывается вид на город... Вот стемнело вокруг, вот четыре часа. Дождь, мой преданный друг, заглянул мне в глаза. «Что ты грустишь?» — спросил. Я промолчал в ответ. Разве мог я сказать, что больной слег в кровать, Не зная, дождь виной тому или нет.
3.
Полноте, Полноте плакать, сударыня. Может быть, Это несчастье — награда Вам. Послушайте сказку, забудьте печаль За моим неизысканным слогом. Полноте, Полноте плакать, Послушайте Хоть немного. Возле приземистых скал, Густо поросших лиственным лесом, Жил отставной генерал, Гордый наследник могучего Зевса. Горе грозило тому, Кто с ним вступал в смертоносные игры: Волки служили ему И саблезубые тигры. Был генерал одинок, Был он печален, угрюм и невесел. Падали стрелы в песок, Лук был им мал, и колчан был им тесен. Часто гулял генерал Возле реки на границе владений, Тихо воде напевал Скорбный мотив своего сочиненья: «Ваш прах на кладбище St-Geneviève, madame. Я ехал к Вам, но, видно, не суждено было нам.» Полноте, Полноте плакать, сударыня. Может быть, Это несчастье — награда Вам. Послушайте сказку, забудьте печаль За моим неизысканным слогом. Полноте, Полноте плакать, Послушайте Хоть немного. С силою богатырской Под флагом с крестом и луной Двинулись люди на генерала войной. Волки и тигры бесстрашно Встречали их возле реки, Оскалив клыки. Средь жесткого кровопролитья Был генерал убит. Меч врага расколол пополам его бронзовый щит. И с тех пор над рекой у могилы Каждый вечер летает гриф, И слышен мотив: «Ваш прах на кладбище St-Geneviève, madame. Я ехал к Вам, но, видно, не суждено было нам.» Полноте, Так полноте ж плакать, сестра моя. Ведь может быть, Это несчастье — награда Вам. Послушайте сказку, забудьте печаль За моим неизысканным слогом. Полноте, Так полноте ж плакать, Послушайте Ради Бога.
4.
Дорогая моя госпожа, Ну почему Вы не гасите свет? Видите: ветви дрожат — Значит, скоро наступит рассвет. Все в нашем дворике спят, Да только Ваше не гаснет окно: Вы ждете, когда догорят Ваши свечи, объятые сном. Видно, это и есть Ваш весенний обряд — Вы не можете спать, Пока звезды не спят. В моей дворницкой сырость и смрад, Пахнет хлебом и кислым вином; На полатях работники спят, Захлебнувшись в угаре хмельном; Крысы в подполье снуют. Я ночами не в силах уснуть: Жду, что меня позовут Подметать непроложенный путь, Собирать с тротуаров Холодную пыль И ловить на себе Взгляды тусклых светил. Дорогая моя госпожа, Вас разбудит шуршанье метлы: Я во дворе не спеша Вычищаю пустые углы. Рухну как есть на кровать, Но едва снова станет темно, Выйду во дворик опять, Где не гаснет Ваше окно, Ваше окно...
5.
Кислый мед и тень яблони на стене, В отражении света свечи блестит Приделанный к небу ковер. Вы говорите друг с другом, мне сказав «Помолчи». И я слышу, меж вами идет беседа, Идет беседа. Магнитофон тихо шепчет восточный мотив, Из гробницы глядит фараон черно-белым Взглядом прошлой зимы. Пламя угасшей свечи мне кричит «Помолчи!» И я слышу, меж вами идет беседа, Идет беседа. Я убегаю от звезд на Московский вокзал, Часто здесь уезжал, часто сюда приезжал, Но впервые пришел провожать, вот уж не ожидал. Город уснул. Город уснул, город спит. Питер спит... Знать, пора и мне... Полусонный негр-сосед отдает мне ключи, Я иду ставить чай, но валюсь усталый На старый дырявый матрас. Я хочу выть, но гитара гудит «Помолчи...» И я слышу сквозь сон, идет беседа, Меж вами идет беседа.
6.
Перед разлукой Мы пьем морковный сок и смотрим друг на друга, Мы пьем морковный сок, молчим и смотрим друг на друга. Мы любим друг друга. Перед разлукой Идем мы вдоль Невы и смотрим друг на друга, Шагаем вдоль Невы, молчим и смотрим друг на друга. Мы любим друг друга. Мы не можем говорить, даже слов не понимаем: Рождены мы, чтоб любить, а слова любить мешают. Пусть порой седой туман, пусть порою злая вьюга — Все иллюзия, обман, мы не живы друг без друга. Перед разлукой Мы прячемся под стол и смотрим друг на друга, Мы молча прячемся под стол и смотрим друг на друга. Мы любим друг друга. Тот идет дорогой в ад, кто до слов напрасных падок — Так все риши говорят, так твердят упанишады. Есть угрюмая печаль, есть иссохшая тревога, Только нам ее не жаль, пусть боится ради Бога.
7.
Над Сивцев-Вражеком туман. Савелий, кришнаит и битломан, Сюда зашел, ведь здесь провел свое он детство. Седой полковник, старый волк, Давным-давно покинувший свой полк, С овчаркой шел Староконюшенным к Арбату. Я никогда здесь не был с тобой, Я никогда здесь не был с тобой, Я никогда здесь не был с тобой. Известный в прошлом всем артист По улице Рылеева шел вниз: Он уезжал давать концерт в далекий город. Художник пришлый средних лет Поставил в Чистом у кафе мольберт И здесь с утра писал пречистенскую вышку. Я никогда здесь не был с тобой, Я никогда здесь не был с тобой, Я никогда здесь не был с тобой. Мальчишка Мишка очень рад: Он не пошел сегодня в детский сад И римских цезарей в Чертолье вспоминает: — Божественный Юлий, Божественный Август, Коварный Тиберий, Жестокий Калигула, Трусливый божественный Клавдий, Злодей Нерон, Гальба, Отон, Вителлий, Божественный Веспасиан, Божественный Тит, Алчный Домициан. Все цезари с именем Гай убиты мечом были с времени Цинны. Я никогда здесь не был с тобой, Я никогда здесь не был с тобой, Я никогда здесь не был с тобой.
8.
На заре пробегает рысь рекой. Провожу своей рукой по воде прозрачной ледяной. По воде прозрачной ледяной проплывает лист лесной стороной. ...На заре подбежала рысь ко мне. Две совы показались вдалеке.
9.
Называется метелью То, что видишь ты во сне, — Бестолковыми штрихами Все зачеркивает снег. Ты, утопая в сугробах, идешь через поле Совсем одна, И это так... В ту же ночь на белом тигре Я взлетаю к небесам. Подо мной песок и горы. Ветер бьет по волосам. Видишь ли, зверь-альбинос, нашу тень на земле? Мы с тобою одни, И это так... Позабыты все печали, бесполезные тревоги и чужие города. То, что нам казалось тайной, в это солнечное утро исчезает без следа, Лишь радуга в твоих волосах И море в твоих серых глазах. Называется дорогой То, что нас с тобой сведет, — То ль тебя поднимет в небо, То ль меня уронит в лед. Стоит ли ждать много лет? Мы с тобою умрем, Чтоб остаться вдвоем. Да будет так! ...Царапает свой эпилог Созидатель по прозвищу Бог.
10.
Представляет Большой оклахомский театр! Зажав в руках по восемь рублей на билет, Толпятся у кассы отряды духовно богатых, Влюбленных в искусство зрителей старше шестнадцати лет. У въезда на главную площадь разложен большой костер, С крыш и балконов ближайших зданий гнусавит хор. Афиши провозглашают программу на вечер, как приговор: Инсценировка романа Ирвина Шоу «Нищий, вор». В Большом оклахомском театре не терпят повторов, Здесь завтра представят премьеру «Джен Эйр» Шарлотты Бронте. В главных ролях будут заняты два приглашенных актера, Известные долгой работой во МХАТе и в БДТ. Публика рвет хлопушки, не в силах укрыть восторг. Дети постарше играют в камни, ведя неуемный торг. Часто куря, ходит мимо гримерных ульев режиссер, Нежно обласканный чутким вниманием прессы с недавних пор. Марш! Люди, мне так хочется уйти Марш! по восьмеричному пути. Марш! О боги! Мне так хочется уйти Марш! по восьмеричному пути! Репертуар театра необычайно насыщен: Среди драматургов, чьи пьесы здесь ставят сейчас, Есть все от Шекспира до Петрушевской и Ницше, Стихи Джона Шейда обрамляют сей иконостас. Наденьте парадную обувь, бросайте ловить ворон. Бегите на главную площадь, утратьте покой и сон. Повсюду анонсы — на стенах, балконах, заборах, в пыли, в траве. Большой оклахомский театр на гастролях в Москве! Марш! О боги! Мне так хочется уйти Марш! по восьмеричному пути! Марш! О боги! Мне так хочется уйти отсюда прочь Марш! по восьмеричному пути! Марш! Слышите, о боги, мне так хочется уйти Марш! по восьмеричному пути! Марш! Внемлите, о дэвы, мне так хочется уйти отсюда прочь Марш! по восьмеричному пути сквозь эту ночь.
11.
Ночью над городом светлое небо, И поэтому в парке сегодня светло. Черные ветви деревьев над снегом. И каким меня ветром сюда занесло? Лютый мороз. Я зароюсь в берлогу — Мягкий снежок у кирпичной стены. Что за безделица, право, ей-Богу? Здесь и посплю до ближайшей весны. Сентиментальные сны под сугробами, Сны до грядущей весны. Сны, что ветрами и звездами собраны Возле кирпичной стены. Серые лица почетных охранников, Инеем схваченный взгляд. Здесь не могила и не усыпальница — Здесь их высочество спят. Тростью по снегу рисует пацифик Пьяный циркач по дороге домой. Будьте покойны, сегодня Сочельник, Так вот докурю — и уйду на покой.
12.
В оттепель ночью глубокой по талому снегу, Еле ведя разговор с белокурой мечтой, Шел опрокинутый духом Евгений Онегин, К тихому омуту спутницу вел на постой, Чтоб, проводив, не сказать ей: «Останься со мной». Утром Онегин проснулся с безумным желаньем Видеть ночную мечту, коль она еще здесь; Ждал у железной дороги в день солнцестоянья, Лик белокурый в мгновенье возник и исчез: Мимо проследовал новозеландский экспресс.
13.
Снова под ногой холодная земля, Я иду гулять в глупые поля. С пылью в волосах, с камнем в рюкзаке, С песней на устах — в общем, налегке. В глупые поля в неурочный час Я иду гулять и не в первый раз. Вновь меня настиг пасмурный закат; Нет туда дорог, только наугад. Коль направо пойдешь — так сопьешься. А налево — обрыв, разобьешься. Если прямо пойдешь — околеешь, А назад не пойдешь: не посмеешь. Кто же здесь живет? Тишина кругом. Глупые поля — неуютный дом. Ночи здесь без звезд, дни без облаков, Здесь скопилась пыль двадцати веков. Пусть я не хотел, но пришел опять. Людям далеко, мне рукой подать. Глупые поля, как меня убьют, Пусть в глухую ночь похоронят тут. Мне явился Господь на рассвете, Но — увы — я Его не заметил. Постояли напротив друг друга, Разошлись: Он — на Север, я — к Югу. Серый Петербург. Холодная земля. Белая Москва. Глупые поля.
14.
Я — твой лес, погуляй во мне, поскрипи стволом, промелькни лисой. Заблудись посреди корней, там, где чаща спит, засыпай и ты. Ляг в траву, позабудь меня, я и есть трава, я вплетаюсь в сон. Терпкий цвет, ты и есть мой сон. Пожелай же нам оставаться здесь. Я — твой лук, ты — моя стрела, запущу тебя и сломаюсь вслед. Став тобой, я узнал себя. Обернись водой, дай напиться всласть. Ты — песок, я — безмозглый дождь, я прольюсь в тебя, не оставив след. Верь в меня: я ли смерть твоя, я ли жизнь твоя; оставайся здесь.

credits

released January 1, 2000

© Кирилл ΞΚ Волошин, Китти Льюис, Mirosh
© Kirill ΞΚ Voloshin, Kitti Louis, Mirosh

license

all rights reserved

tags

about

Китти Льюис Moscow, Russia

Выходцы из Москвы и окрестностей, теперь мы люди без имён, роду и племени. Ваши добрые случайные попутчики.

Once from Moscow, we are now nameless people without a clan or tribe. Your kind random companions.

contact / help

Contact Китти Льюис

Streaming and
Download help

Report this album or account

If you like Поветрие, you may also like: